"Икона стиля", ся. И в этом, наверное, кроется секрет ее творческого долголетия и женского обаяния.

Сколько Нани себя помнит, она пела. Для нее это было абсолютно органично: пели ее прабабушка, бабушка, мама и тети, одна из которых была известной исполнительницей романсов. О карьере профессиональной певицы Нани не задумывалась. Она закончила консерваторию по классу форте­пиано и могла бы стать пианисткой, если бы желание петь не победило. С ансамблем "Орэра", прогремевшим на весь Советский Союз, певица объездила полмира. Но широкую известность, любовь и признание пуб­лики Брегвадзе снискала как исполнительница русских и грузинских романсов.

У нее уникальный тембр, который не спутаешь ни с каким другим, и пронзитель­­но-искренняя манера исполнения. А сколько слез пролито под "Снегопад", Она часто дает концерты в городах России вместе со своими "любимыми девочками": дочь Екатерина Мамаладзе и внучка Наталья Кутателадзе унаследовали от нее любовь к пению, но идут каждая своей дорогой, пробуя себя в разных жанрах и проектах. А Нани для них как путеводная звезда, которая светит всегда, не давая сбиться с пути.

Мы встретились в квартире певицы в Москве на следующий день после ее возвращения из Тюмени. Одетая в шелковую "леопардовую" блузу и черные брюки, с безупречным макияжем, она выглядит так, что хочется невольно выпрямить спину и спрятать куда-нибудь свои руки со сделанным наспех маникюром.

Нани Георгиевна, как бы вы определили свой стиль?

Стиль - это мое второе "я". Знаете, что самое главное? Следовать не моде, а интуиции. Бывает так, что и нравится вещь, и сидит хорошо, надеваешь ее, а внутренний голос шепчет: "Не твое". Проверяется это лучше всего на концертных нарядах. Сцена не терпит фальши. (Улыбается.)

В детстве и юности кто был для вас образцом для подражания?

Наверное, их было много, сложно выделить кого-то. В Грузии женщины всегда хорошо одевались, даже в трудные времена. Я вспоминаю сейчас, как мама и мои тети по отцовской линии по воскресеньям водили меня в оперу. Каждую неделю мне шили новое платье! Одно из них - шелковое с воланами, густого винного цвета, помню до сих пор. А еще красивые туфельки, к которым всегда прилагались подходящие носочки - их присылал нам папа из Турции и Ирана, где он работал после войны. Я вообще очень многое помню из детства. Как мама водила меня в детский сад, какие завязывала бантики... Есть одна фотография: я стою на стуле, а мама рядом обнимает меня. И мне очень нравилось, как у меня там бант за­вязан. Я приносила ей это фото и говорила: "Вот так сделай, вот так".

Так вы с юных лет были перфекционисткой!

Я бы сказала, что у меня всегда было обостренное чувство прекрасного. Я считаю, что детей надо баловать именно в этом смысле: они должны быть окружены не только любовью, но и красотой в самом широком смысле. Это формирует вкус, чувство меры и отношение к жизни.

В вашем гардеробе есть знаковые вещи, с которыми вы никогда не расстанетесь?

Наверное, нет. Я легко расстаюсь с вещами, в том числе с концертными костюмами, если они уже неактуальны. Но есть одно платье, которое храню всю жизнь. Его мне подарил в 70-х годах прошлого века король Марокко Хасан II. Мы были на гастролях с ансамблем "Орэра". После концерта он пригласил нас в гости и вручил подарки. Роберту Бардзимашвили (руководитель ансамб­ля. - Ред.) - золотой кинжал, инкрустированный драгоценными камнями, остальным мальчикам - серебряные, а мне достался какой-то сверток. Было ужасно любопытно, что же там внутри. Открыть при всех я не решилась, но на ощупь поняла, что ткань. А когда развернула - Бог мой, это было расшитое золотыми нитями платье для гарема!

Вы были единственной девушкой в гастролирующем ансамбле, состоящем из 11 мужчин. Для Грузии это невероятная история. Как вам родители позволили?

Ой, и не говорите! В "Орэра" меня пригласили в 1964 году, до этого я выступала с ансамблем Политехнического института. И вот когда встал вопрос о моем выходе на профессиональную сцену, мама собрала семейный совет, который вынес решение: "Пусть идет и выступает. Ничего страшного в этом нет". Мама моя была очень строгая. Она мне давала свободу и не боялась. Знаете почему? Потому что всех моих друзей и знакомых приглашали в дом. К нам, как в салон, приходили потрясающе интересные люди, образованные, веселые. Могли позвонить в дверь в два часа ночи! Она встречала, накрывала на стол, я садилась за рояль, и мы пели до утра, тихо так, камерно… Дом был и остается местом моей силы и радости.

Когда вы на месяц уезжали в гастрольный тур…

Какой "на месяц"?! Мы по три месяца могли быть в туре по Дальнему Востоку! Гастроли всегда были испытанием для меня и моей семьи. А когда вышла замуж, вопрос встал ребром: или-или. Сколько можно рассказывать эту историю? В итоге мой брак распался. Наверное, он был обречен, потому что муж и жена не должны расставаться надолго. Вот, например, Буба (Вахтанг Кикабидзе. - Ред.) и его Ира. Она была талантливой балериной, выступала в оперном театре. А потом ушла танцевать в "Орэра", чтобы быть рядом с мужем.

А вы знаете, кстати, что многие люди считали Вахтанга Кикабидзе вашим мужем?

Конечно, знаю! Когда Резо (режиссер Резо Гигинеишвили. - Ред.) предложил нам роли в фильме "Любовь с акцентом", я сказала: "Буба, пойдем, хоть золотую свадьбу отпразднуем, чтобы людей не разочаровывать".начала сольную карьеру как исполнительница романсов. Романс - это душа, эмоции, потерянная любовь. Никогда не получается исполнить одинаково, каждый раз появляются новые грани, новые чувства. Знаете, что удивительно? Только когда мне исполнилось 50, я поняла, о чем пою. До сих пор с трепетом выхожу на сцену. Самое главное для меня - чтобы звучал голос. И пусть я уже некоторые романсы пою не в той тональности, но, если голос "идет", я счастлива.

Вам приходилось сталкиваться с конкуренцией и завистью коллег?

Я не могла представить, что мне могут завидовать, потому что никогда не считала себя велвыкнуть, что это я. (Улыбается.) Хотя был один случай. После гастролей в Париже меня вызвали в соответствующие органы на беседу. Я ни черта не поняла из того, что они спрашивали. И тогда мне сказали прямым текстом: "Мы думали, ты там останешься". - "Я? Останусь где-то? Да вы что?!" Сотрудник увидел, что я не обманываю, поэтому вышел за мной и объяснил, что на меня написали анонимку… Я сейчас думаю, что меня не коснулись большие беды потому, что всю свою жизнь я была окружена любовью близких людей. Она, как щит, защищала меня.

Есть такое мнение, что когда у артиста есть всепоглощающая любовь публики, то все остальное уходит на второй план.

Нет, я на второй план ничего не переношу. У меня все на первом плане: любовь народа, друзей, домочадцев. Нельзя сравнивать. Родные любят тебя всегда, плохая ты или хорошая, а любовь народа надо заслужить. Раз и навсегда не получится, это бесконечный процесс.

Нани Георгиевна, что вас вдохновляет в дне сегодняшнем?

Я живу с надеждой, что у меня что-то еще будет. Представляете? Очень смешно это. Я верю, что должна жить долго. Потому что мне надо еще кое-что построить, пере­ехать… И еще я жду того дня, когда буду в зрительном зале оперного театра слушать мою внучку Наталью. И видеть, как публика принимает ее, и гордиться, что она взяла новую высоту. Клянусь, вчера я си­дела и думала: "Бог, ты мне дал так много любви, меня все носят на руках. Сделай так, чтобы мои девочки, Эка и Наталья, испытали такое же счастье".

Текст: Ирина Болтенкова. Стиль: Алексей Пантыкин. Продюсер: Ольга Закатова. Макияж: Ольга Бровцина/NARS. Прическа: Иван Иванов/творческий партнер L’Oreal Professionnel. Ассистент фотографа: Сергей Чумиков. Благодарим ресторан "Казбек" за помощь в проведении съемки

Подробнее читайте на ru.hellomagazine.com ...

213 +