2016-8-20 14:10 |
Игорь, как началась ваша любовь к балету?
Это произошло после того, как, будучи уже достаточно взрослым человеком, я увидел "Легенду о любви" Юрия Григоровича. Я смотрел этот спектакль, наверное, несколько десятков раз, с разными составами - видел в нем Николая Цискаридзе, Светлану Захарову, Марию Александрову. Никогда не беру автографов, но недавно попросил Юрия Николаевича подписать мне книгу. Потому что понимаю, что если бы не этот хореограф, то я бы, наверное, так никогда и не понял этот вид искусства. Причем классический балет - "Щелкунчик", "Сильфида" - восхищает меня как эстета, но не рождает во мне той глубины эмоций и мыслей, которую вызывает балет современный.
В Большом театре вы работали с очень разными хореографами...
Да, с Алексеем Ратманским, Мауро Бигонцетти, Анжеленом Прельжокажем. Все они в своем творчестве достигают такого высокого чувственного градуса, что зрители выходят из театра с просветленным сердцем или со слезами на глазах. А моей первой работой в Большом театре был балет Леонида Мясина "Предзнаменования", премьера которого состоялась в 1933 году. В 2005-м сын Мясина, Лорка, предложил мне создать к этому балету свои костюмы и декорации. Причем это была последняя премьера на исторической сцене Большого театра перед ее закрытием на реконструкцию, и я понимал, что если у меня что-то не получится, то это будет провал.
Страшно было?
Очень. К счастью, все прошло великолепно и спектакль долго оставался в репертуаре Большого. Тогда же я узнал, что в этом театре существуют правила, которые никогда не нарушаются. Одно из них: художника никто не корректирует. Ему настолько доверяют, что его беспрекословно слушают все. Ты просто берешь на себя всю ответственность - и она огромна, потому что это ответственность перед великой историей этой сцены и перед ее сегодняшним днем.
А как вы стали сотрудничать со Светланой Захаровой?
В первый раз мне посчастливилось работать с ней на "Класс-концерте" - это спектакль Асафа Мессерера 60-х годов, восстановленный в Большом театре его племянником Михаилом Мессерером. В ту пору мы со Светланой контактировали мало, это были просто примерки. Но вскоре я понял, что буквально поглощен ее творчеством. Я видел ее шедевральность, ведь одно то, как она передает чувство на сцене легким поворотом кисти, не многим дано. В любом балете Света выворачивает себя наизнанку, ее танец - всегда как в последний раз.
Я был тихим влюбленным почитателем таланта Захаровой, пока мне не предложили сделать костюмы к одному из балетов ее творческого вечера. Конечно, я обрадовался. Это был балет ирландского хореографа Маргариты Донлон "Штрихи через хвосты". Изучая партитуры Моцарта, Донлон заметила, что композитор иногда давал возможность исполнителям тянуть ноту так, как они хотели. А это уже практически принцип современного джаза. И она создала спектакль, где люди - это ноты, где они импровизируют отношения, иронизируют по поводу себя и своих поступков. Балет забавный, легкий, хореографически очень красивый.
Я придумал для Светланы корсет из тонкой лайки цвета кожи и такую же юбку - то есть ее героиня по-своему обнажена, открыта всему. И танцовщики выходят на сцену во фраках на голое тело - это тоже некий символ открытости миру, музыке. В финале же ироническая игра в "мужское-женское" приводит к тому, что ребята как бы перевоплощаются в балерин и выходят в пачках, а Света, наоборот, появляется на сцене во фраке.
Но этим ваше участие в вечере Amore не ограничилось?
Да, вскоре мне предложили сделать костюмы и к первому балету программы - "Франческа да Римини" в постановке моего близкого товарища Юрия Посохова. На мой взгляд, этот спектакль раскрывает Свету максимально - ведь это история трагической любви. Я сделал тонкие оборки из шифона, которые были несимметрично выложены по всему платью Светы и, когда она бежала, придавали нервозность ее стремительному рывку. Все это происходило на фоне кордебалета, облаченного в платья из тяжелого крепа: креп ниспадал драматичными складками и платья в сложнейших пируэтах разворачивались огромными красными цветами... У меня первое образование - конструкторское, поэтому я стараюсь кроем создавать очень сильные эмоции, большое внимание уделяю драматургии костюма.
Кроме вас из fashion-дизайнеров с Большим работали Юбер де Живанши и Пьер Карден. Чем можете объяснить то, что вас настолько принял главный театр страны?
Вы знаете, я человек, который умеет слушать и слышать. До того как что-то предложить постановщику, я долго вслушиваюсь в его размышления о будущем спектакле, в музыку, которая там прозвучит. Fashion-индустрия - "командный вид спорта". В ней все - технологи, портные, модели, визажисты - чувствуют единение и все от всех зависят. И к работе в театре я подхожу только с такой методологией. Для меня создание спектакля - это командная игра, где все отвечают друг за друга.
Текст: Александра Машукова
Подробнее читайте на ru.hellomagazine.com ...
