2017-2-22 20:45 |
Cолист Большого театра, а до этого - Мариинского и Михайловского, Андрей Меркурьев перетанцевал всю классику, успел поработать со светилами современной хореографииатра - в свой спектакль "Признание". 22 февраля Андрей представляет сразу две премьеры - одноактные балеты, созданные им как хореографом: W.ODA на музыку Филипа Гласса и "Просветленная ночь" сцену.
Андрей, признайтесь — вы не ищете легких путей. Шенберг пугает своей сложностью, а Гласса до сих пор не все знают.
«Плыть против течения» — это мой девиз! Гласс действительно мало исполняется в России, но как кинокомпозитор он суперизвестен. Например, его музыка звучит в фильмах Звягинцева «Левиафан» и «Елена». Двойной концерт для скрипки и виолончели Гласса, на который я поставил балет, прозвучит в Москве впервые. Маэстро дал нам разрешение на исполнение, прислал из Англии ноты… Что касается «Просветленной ночи» Шенберга, эту музыку мне предложил дирижер Теодор Курентзис. Я долго не знал, как к ней подступиться. Только вслушиваясь в нее еще и еще, я начал ее чувствовать и нашел, как мне кажется, нужный язык. Я уверен, что публика оценит, какое это красивое сочинение.
Исполнителей для постановки выбирали по дружескому принципу?
И по дружескому, и потому что именно этих потрясающих артистов я представлял в своих балетах и мечтал с ними поработать. Катя Крысанова вообще одна из моих любимых партнерш. И она такой экспериментатор! Как-то Катя пошутила, что, когда закончит карьеру, пойдет ко мне в ассистенты. «Ты не давишь на артистов, — говорит, — а я, наоборот, буду с ними построже».
Вы считаетесь идеальным партнером…
Я считаюсь хорошим партнером. И всегда стремился быть лучшим. Это правда. После Уфимского хореографического училища совершенствовал дуэт больше, чем технику, потому что тогда дуэт давался мне не очень. Не получалось у меня поднять девочку. Не хватало сил, умения. Зато теперь у меня есть свои секреты, я могу делать это красиво и держать максимально долго, а это совсем не просто, поверьте.
Кто ваши любимые партнерши кроме Екатерины Крысановой?
Люблю их всех! И Диану Вишнёву, и Свету Захарову, с которыми я много танцевал, и… Чулпан Хаматову обожаю.
С Чулпан вы играли в спектакле Аллы Сигаловой «Бедная Лиза» в Театре Наций.
Алла Сигалова просто перевернула мое сознание. Мы с Чулпан поначалу не понимали, как это будет выглядеть: драматическая актриса и балетный артист в одном спектакле. Но мы учились друг у друга. И наша работа переросла в дружбу, которой я очень дорожу.
То, что вы занялись постановкой балетов, говорит о том, что вы готовитесь оставить сцену?
Я готовлю себя к этому, конечно. Но не по этой причине я занялся хореографией. Ставить самому было моим главным желанием еще в училище. Но нужно было пройти большой путь, чтобы в совершенстве овладеть языком хореографии. Нужно было вырасти как личности, многое пережить. Только тому, кого жизнь била, есть что рассказать публике.
Жизнь вас била в лице тиранов-хореографов?
С хореографами мне везло. Конечно, бывали ситуации конфликтные, когда я не сдерживался, потом раскаивался. Но такая у меня натура — свободолюбивая. Меня бесполезно ломать. Ненавижу диктат, не умею терпеть, приспосабливаться. Я знаю цену всему в жизни. Я из Сыктывкара дошел до сцены Большого театра. Это, мягко говоря, очень сложный путь.
Сыктывкар — ваш родной город, и вы не из артистической семьи. Как попали в балет?
Я всегда был уверен, что в балет меня привела мама. Но мама говорит, что это я пришел домой и сказал, что приехали из Башкирии, набирают детей в хореографическое училище в Уфу. Помню, в 1988 году мама, собирая мне чемодан, говорила: «Сыночка, ты должен понимать, что будешь теперь жить без родителей. Ты должен решить сейчас, едешь ты или нет». А я тогда уже начал колебаться. Я ведь занимался бальными танцами и думал: а вдруг это лучше?
Вы и бальными танцами занимались?
Я чем только не занимался и все бросал. Ходил на вольную борьбу, на фигурное катание, на хоккей. Бальные танцы мне нравились — я даже какие-то турниры выигрывал. И в то же времязвиваться».
В балете, требующем дисциплины, вам пришлось нелегко?
Очень нелегко. И без родителей в десять лет жить было тяжело. Но, если бы я не пошел в балет, не знаю, что бы со мной стало. Я ведь плохо учился в школе. Шлялся по улицам, воровал булочки в магазине. Балет сделал из меня человека. Открыл мир. И не только в прямом смысле, потому что я много стран повидал. Я соприкоснулся с миром прекрасного — искусства, театра…
Родители гордятся вами?
Они у меня не театральные абсолютно. В Большом многие артисты до сих пор с мамами приходят на спектакль, а моя мама — они с отцом теперь живут в Подмосковье — может сказать: «Сын, я уже видела твоего Тореадора, можно я останусь дома?» И я не обижаюсь. Я все равно танцую для нее. Мама в молодости танцевала в самодеятельности, но ей пришлось это бросить. Мне кажется, я подспудно всегда стремился воплотить ее нереализованную мечту.
Вам это удалось более чем. Кстати, а румбу и сальсу танцуете?
Нет, но я слежу за выступлениями наших «бальников». Какой они рывок сделали — это просто фантастика! Как они танцуют! Когда я смотрю, у меня мурашки бегут по спине. Иногда даже ставлю их в пример балетным артистам.
В этом году вы открыли балетную школу под своим именем в Подмосковье. Собираетесь преподавать?
Это не школа, скорее студия. Мы не даем балетного образования. Помогаем детям развиваться, владеть своим телом, чувствовать ритм, музыку… У меня есть такая же студия в Праге, и я надеюсь открыть еще одну — в Москве.
Своих детей туда повели бы?
Когда они будут. Я все еще ищу «своего» человека, которому мог бы полностью доверять. Я очень открытый. Может быть, даже слишком. И, наверное, как все артисты балета, нарцисс по натуре. Но вы или принимаете меня таким, какой я есть, или до свидания. Театра в жизни я не признаю.
Стиль: Арина Ломтева, Валентина Шабанова
Подробнее читайте на ru.hellomagazine.com ...
