Этой весной состоялась премьера фантасмагорической истории "В городе Лжедмитрове" о жизни в закрытом наукограде. На спектакль Максима Виторгана по идее Алексея Кортнева спешила попасть вся Москва. У тех, кто не успел, еще есть шанс: музыкальное шоу можно посмотреть 12, 13 июня и 3, 18 июля.

По замыслу автора, Лже­дмитров был основан по распоряжению руководителя ядерной программы Л. П. Берии. Единственный источник энергии города - мусор, а лучшее, что с городом случилось, - мэр. Религия там полностью слилась с наукой: в 50-е был построен Научно-исследовательский институт большого ядерного коллайдера (БЯКО), когда же НИИ БЯКО оказался в упадке, он был преобразован в храм. Ни въехать в город, ни выехать из него "невозможно физически и запрещено законодательно" - лжедмитровцы живут буквально под ядерным колпаком. Единственный человек, которому это удалось, - в прошлом известный музыкант, а ныне заурядный риелтор Антон Мячиков (Алексей Кортнев), который приезжает на День города по приглашению мэра (Сергей Белоголовцев).

На самом деле "В городе Лжедмитрове" - пронзительная любовная драма, которая маскируется под социальную сатиру. Для всех троих, таких разных мужчин - режиссера и исполнителей ключевых ролей, главное в этой истории - лирическая линия. За мишурой амбиций, страхов и нажитых комплексов и мэр, и герой-риел­тор хотят одного - быть любимыми.

Алексей Кортнев

Алексей, как происходило взаимодействие с режиссером?

С Максимом Виторганом было абсолютное сотворчество в момент написания истории. Но когда началась постановка, и я, и ребята полностью отдали бразды правления Максиму. В режиссерском деле должен быть один капитан на мостике. И Макс прекрасно справился.

У вас есть любимый момент в спектакле?

Наверное, в первом акте - когда я разговариваю с неким голосом свыше. Я очень люб­лю, когда не надо метаться по сцене, ничего изображать, стоять столбом и вести смешной диалог с невидимым партнером. Это так легко дается, что перебивает любые другие приятные ощущения.

Вы органично существуете в этой бредовой условности. Сложно не "расколоться"?

Мой персонаж воспринимает действительность с ужасом. Все оборачивается изнанкой. Он не может ни на что опереться. Рассмеяться тут вообще невозможно. Режиссер добился от меня такого правдивого существования на сцене, что, в отличие от комических спектаклей, мне даже не приходится бороться с "расколом".

Ваш герой встречается со своей юношеской влюбленностью, и эмоции накрывают его с головой. Верите ли вы в большое и светлое чувство, любовь на всю жизнь? Или для нынешней реальности и "клипового" сознания это непозволительная роскошь?

Мне кажется, любовь выше, чем клиповый монтаж наших дней. И я свою любовь - чис­тую, светлую и навсегда - нашел: это моя жена Амина, которую я обожаю. Я к этому довольно долго шел, через ошибки, увлечения. Хотя какие ошибки? Просто я ее не сразу встретил.

Какой суперспособностью вы хотели бы обладать?

Да любой, которую можно применить на благо миру. Я знаю! "Морализовывать" людей: подлеца делать приличным человеком, труса - смелым, вора - честным. Но это даже Богу не подвластно, к сожалению.

Максим Виторган

Максим, в спектакле есть ссылки на Шварца, Стругацких, Беляева. Чем сами зачитывались в детстве?

Есть и прямые ссылки, и аллюзии на другие художественные произведения - фильмы и спектакли. После читки пьесы многие вспоминали Григория Горина. Там вообще многое зашифровано. Если говорить о детстве, единственной книгой, которой я по-настоя­щему был увлечен, - это "Кондуит и Швамбрания" Кассиля. Может быть, оттуда сохранилась тяга к придуманным городам.

Спектакль во всех смыслах новаторский...

Я бы не назвал его новаторским, это не какая-то экспериментальная лаборатория. Да, мы пошли на большие риски, смешав много жанров и по ходу сцены перескакивая из одного в другой. Учитывая, что музыканты "Несчастного случая" играют драматические роли, это было рискованно вдвойне. Но они про­явили такое желание, терпение, тщательность в работе, которые компенсировали все возможные недостатки. Паша Мордюков, исполняющий роль Гили (Вергилия, пьющего интеллигента, который продает излишки совести. - Ред.), стал открытием в образе героя-неврастеника. Может, после этого он получит какие-то предложения в кино.

У вас в истории мощная лирическая линия. Были ли варианты попробовать других актеров или вы сразу остановилис уже завершен. Я привел только Наташу, с которой давно мечтал поработать, и двух ребят - Костю Шпакова и Никиту Санаева, которые стали самим духом и населением Лжедмитрова.

Лейтмотив спектакля - фраза "Жить - это забывать". Для того чтобы двигаться дальше, нужно принять свое прошлое и не разрешать себе рефлексировать? Или вы вкладывали другой смысл?

Ницше писал, что именно забывчивость является двигателем эволюции. Без нее не освобождается место для восприятия. Без способности забывать невозможно счастье. Но роль памяти достаточно сложна в человеческой жизни. Человек, потерявший историческую память, повторяет те же ошибки, наступает на те же грабли. Я предлагаю поразмышлять на эту тему самим зрителям.

Сочувствуете ли вы жителям Лжедмитрова?

Я не просто сочувствую - я один из них. Я их люблю. А любовь - это болезненно и мучительно. Любовь - это боль за их ситуацию, за то, что они собой представляют, в каких условиях живут, хотя, видимо, они их заслуживают.

Спектакль о нас всех - тех, кто привык жить в бреду, приспособился к правилам. Вы обладаете сверхспособностью, примиряющей вас с действительностью?

Нет-нет, я совсем не супергерой. И не герой даже в том смысле, как наш Антон в исполнении Алексея Кортнева. Он тоже не герой, но у него хотя бы есть возможность вырваться из этого мира. Лже­дмитров - это не Россия. Это вообще не территория - это состояние души и головы. Так что я - один из обитателей Лжедмитрова, и мне отсюда никуда не вырваться.

Вы когда-нибудь раздумывали всерьез об эмиграции?

Я никогда не хотел пережить второе рождение, чем является эмиграция в сознательном возрасте.

Есть ли, по-вашему, шанс выйти из привычной "зоны облучения" и взять ответственность за самих себя?

В каком-то большом историческом промежутке, конечно, шанс есть. Эволюция должна делать свое дело. Хотя люди строят препятствия на пути этой эволюции. Но ни нам, ни нашим детям ощутимых подвижек в коллективном бессознательном не дождаться.

Сергей Белоголовцев

Сергей, вы выросли в семье физика в наукограде - Обнинске. Привнесли что-то личное в спектакль?

Обнинск не просто наукоград - там построена первая в мире атомная электростанция, поэтому весь, скажем так, бэкграунд города и вся идеология сводилась к физике. В Обнинске был филиал МИФИ, где готовили кадры для атомной энергетики, и мой папа там работал. Он занимался физикой плазмы. Не скажу, что я внес что-то свое. Я мечтаю привести на спектакль папу. Мне очень интересно, что он скажет по этому поводу.

Воплощая такой острый характер в жанре полити­ческой сатиры, вы наверняка были готовы к бурной критике...

Одна девушка спросила после премьеры: "Как вы не боитесь?" Я спросил: "Чего?" Противостояние гражданина и власти, худож­ника и власти - классический сюжет. Для меня гораздо важнее в этом спектакле не политика, а любовь, взаимоотношения между людьми, борьба за счастье. Я занят еще в одном спектакле - "Апокалипсис для флейты", который идет в "Другом теат­ре", там сатира пожестче. Меня не увлекают сатирические памф­леты, и я никогда не отличался диссидентством, смелостью, у меня не было цели высмеять государство или его проявления.

Какой сверхспособностью вы обладаете? Или от какой не отказались бы?

В юности, когда мы с коллегами только начинали путь в театре, я спал по четыре часа в сутки и мог работать остальное время. Сейчас эта сверхспособность утрачена. Я хотел бы остановить процесс старения организма или хотя бы сильно его замедлить. Мне сейчас 55 - хочется застыть в этом возрасте и пожить лет 20–30. Посмотреть, как будет развиваться жизнь, как будут жениться правнуки, может, праправнуков застать. От такой суперспособности я бы не отказался.

Подробнее читайте на ru.hellomagazine.com ...

304 +